К выросшему в Венесуэле 21-летнему техасскому пареньку с индийским именем Девендра (говорящем о том, что неформалом он является по меньшей мере во втором поколении) слава пришла в одночасье зимой 2002–2003 гг. после выхода дебютного макси-сингла The Charles C. Leary и последовавшего за ним альбома Oh Me Oh My. Точнее, конечно, не слава, а как раз то, что называется широкая известность в узких кругах. Мальчики и девочки, выросшие в интеллигентных семьях, где записи Марка Болана и The Beatles стояли на одной полке (во всех смыслах) с записями Баха, слушали странные сюрреалистические тексты, экстатически спетые высоким голосом с гипнотизирующим сопровождением «сырой» акустической гитары и записанные словно где-то в подвале (отчасти это так и было), – и не верили собственным ушам: неужели это происходит сейчас в Калифорнии? А не в 1968 г. в Лондоне?
С того времени Девендра, как водится, вырос и возмужал: продал несколько треков в рекламу и в кино, закрутил роман с Натали Портман, устроил несколько мировых туров (в том числе доехал и до Москвы, где, отыграв программу, как ни в чем не бывало спустился тусоваться в зал) и, главное, выпустил на лейбле Warner несколько дисков, в которых простота и безыскусность естественным образом перетекли в сложность и богатство звуковой палитры и разнообразие стилей.
Имя и пути
Имя Девендра будущий музыкант получил по предложению Према Равата, индийского религиозного лидера, последователями которого были родители Банхарта. Большую часть детства мальчик провел в Каракасе, куда мать переехала после развода, когда Девендре было два года. В дальнейшем Девендра жил в Лос-Анджелесе, Париже, Сан-Франциско. Начинал выступления в маленьких клубах, был замечен Майклом Джирой, владельцем лейбла Young God Records, который и выпустил его дебютный альбом The Charles C. Leary. Википедия сообщает, что в целом творчество Банхарта ассоциируется с музыкальным жанром New Weird America. Стиль его музыки характеризуется также как психоделический фолк, фрик-фолк и лоу-фай.
Верная аудитория, которая взрослела вместе с ним, относилась к этим переменам вполне лояльно. Тем более что Девендра не частит: предшествующий нынешнему альбом вышел в 2013 г. (как и нынешний, на Nonesuch Records, респектабельном подразделении монструозного Warner), а предшествующий ему – в 2009-м: у современного артиста в отличие от связанных жесткими контрактами рок-звезд 1960–1970-х есть время пожить, подумать, набраться опыта – который он и выражает в «отчетных» номерных альбомах.
Новый, девятый по счету альбом, название которого при желании можно понять как «Статуя человекообразной обезьяны, исполненная в розовом мраморе», продолжает эксперименты Банхарта со звуком и формой: он начинается с нежной гитарной баллады Middle Names, потом к акустической гитаре подключается целый регги-оркестрик (Mara), который постепенно обрастает поп-синтетическим звучанием 1980-х (Fig in Leather) и, перемежаясь бодрыми песнями с латиноамериканским привкусом, доходит до довольно радикального минимализма – пятиминутной Linda, добрая треть которой состоит из пауз. Чтобы закончить cемидесятническим, в духе гитарных богов стадионного рока, номером Celebration.
Словом, на альбоме есть всё то, что Банхарт прекрасно умеет делать и за что его любят. Впрочем, не только за это. Девендра не просто очередной последний романтик мировой музыкальной сцены. Он нашел свой стиль и свою стезю незадолго до того, как теракты 2001 г. навсегда изменили Америку. И с ней – весь мир. Можно сказать, что прекраснодушные альбомы Девендры Банхарта – не просто милый отсыл к духу хиппи, но и последний отблеск того мира, который исчез 11 сентября.
