Альбом Skeleton Tree – 16-й номерной альбом Ника Кейва и его группы The Bad Seeds. Фильм One More Time With Feeling, снятый в ходе записи этого альбома, показали одновременно в 900 кинотеатрах по всему миру, не только в столицах, но и в провинции. В России и Москве, где Ник Кейв давно пребывает в культовом статусе, аншлага на показах не наблюдалось, но качество публики было важнее – случайных людей точно не было.
Прошедшие с предыдущего альбома Push the Sky Away и документального фильма о Кейве «20 000 дней на Земле» два с лишним года были тяжелейшими в жизни музыканта и литератора. Его 14-летний сын от последнего брака Артур разбился, упав со скалы недалеко от приморского Брайтона. Переживания, связанные с этой потерей, проходят красной нитью через весь фильм, хотя его автор, друг Ника, известный австралийский режиссер Эндрю Доминик, явно старается беречь его чувства и касается больной темы чрезвычайно осторожно. Тем не менее «травма», как ее называет сам Кейв, прорывается и в разговорах, и в песнях с нового альбома.
От Бреда к Нику
Режиссер фильма One More Time With Feeling Эндрю Доменик известен своими игровыми фильмами с Бредом Питтом в главной роли «Ограбление казино» и «Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса», музыку к которому написали Ник Кейв и Уоррен Эллис.
Как бы ни было тяжело, Нику очевидно нужно выговориться. И, вместо того чтобы закрыться, он пускает съемочную группу не только в свою студию, но и домой, позволяет им фиксировать не только отношения со своим внутренним миром и своими музыкантами, в первую очередь скрипачом и соавтором Уорреном Эллисом, но и с семьей – редкой прерафаэлитской красоты женой Сьюзи и их сыном Эрлом, братом-двойняшкой погибшего Артура. Кейв вообще оказался на удивление открыт публике, и это явно не ради промоушена. Благодаря двум документальным фильмам подряд мы знаем теперь, где и как он живет, нам известны трогательные проблемы, вроде того, что Сьюзи вечно передвигает мебель и Ник не может привыкнуть к тому, какая у него комната для чего. С другой стороны, такая личная открытость дает ему возможность поразмышлять не только о музыке, голосе, старении, прочих мешках под глазами и прическе (которая для него очевидно важна, недаром он спрашивает пару раз у Эллиса, все ли у него в порядке с ней, получая шутливый ответ: никогда не была лучше), но и о том, что женщины трехмерны, в отличие от мужчин, и посетовать на то, как ему жаль, что жена творчески не воплотилась, поэтому и мебель переставляет, и о том, как они «решили быть счастливыми», несмотря ни на что.
И хотя Ник постоянно жалуется на возраст, когда «на все приходится тратить в разы больше усилий», на память, что «вдруг забыл все аккорды», на голос и что «надо было распеться до студии», он не юнгианский психоаналитик, о походе к которому он тоже расскажет. Именно музыка лучше всего помогает ему справиться с «травмой» – эти восемь мелодекламаций под амбиентообразный аккомпанемент и финальная одноименная альбому тема, на которой наконец-то появится цвет. Те зрители, которые по-настоящему прониклись переживаниями артиста, должны почувствовать пресловутый катарсис и понять, что жизнь, несмотря ни на что, побеждает смерть.
